Хрущевская «оттепель» (1953-1964 гг.): попытки либерализации советского общества. Реформы «сверху», социальная политика.

РОССИЯ В ГОДЫ "ОТТЕПЕЛИ" (1953 -- 1964)

Особое место в послевоенной истории России занимает период от смерти И. В. Сталина до отстранения от руководства Н. С. Хруще­ва. Эти годы, получившие с легкой руки И. Эренбурга название "оттепели", характеризуются сложными, противоречивыми тенденция­ми социально-экономического и общественно-политического разви­тия. В это время предпринимается смелая попытка устранить край­ности, наиболее одиозные проявления тоталитарной системы. Бес­порной заслугой послесталинского руководства, прежде всего Н. С. Хрущева, является прекращение политики массовых репрессий, осво­бождение узников ГУЛАГа. В период "оттепели" впервые за многие годы предпринимаются попытки значительных реформ в обществен­но-политической области, в промышленности и в сельском хозяйс­тве, проводятся важные меры по повышению материального благосос­тояния населения.

В то же время все эти преобразования носили верхушечный характер, были весьма ограниченными, непоследовательными и противоречивыми. Они ни в коей мере не посягали на основополагающие институты тоталитарной системы -- монополию бюрократической номенклатуры на экономические ресурсы и власть. В силу противоречивости реформаторской деятельности Н. С. Хрущева именно в эти годы стали обостряться многие ранее загнанные внутрь противоречия коммунистического режима, все более ощутимо накапливаться сложные социальные, экономические и политические проблемы, ранее подавлявшиеся "железом и кровью". В годы правления Н. С.Хрущева намечаются заметные симптомы упадка тоталитарной коммунистической системы, которые в конце концов переросли в ее всеобъемлющий кризис и на наших глазах -- в крах.

Несмотря на актуальность этой темы, период "оттепели" отнюдь не принадлежит к числу достаточно хорошо изученных исторических пе­риодов. Этому, на первый взгляд, противоречит обилие публикаций о деятельности Н. С. Хрущева, изучение которой первоначально ак­тивно разворачивалось главным образом в зарубежной советологии . В последние годы эта тема привлекла значительное внимание и в нашей стране. Важным позитивным моментом стало радикальное расширение источниковой базы изучения темы -- публикация доклада–Н. С Хрущева на ХХ съезде партии о культе личности, его воспоми­наний, мемуаров современников (в том числе, А. Аджубея, С. Хру­щева и др.) и других подобных подобных материалов. Появляется ряд сборников статей и документов, а затем и монографий.

Из числа отечественных исследований наиболее обстоятельным анализом периода "оттепели" отличается коллективная монография "ХХ съезд КПСС и его исторические реальности, подготовленная под руководством Н. А. Барсукова. В сущности, этот труд охватывает весь период "оттепельных" преобразований. В нем, наряду с поли­тическими процессами, рассматриваются проблемы экономической и социальной политики, вопросы идеологий и культуры (всем этим ас­пектам посвящены специальные разделы книги.) Характеризуя кон­цептуальные ориентиры этого труда, следует, однако, иметь в ви­ду, что он, как и большинство из названных в нашем обзоре работ, вышел в разгар горбачевской "перестройки" и в полной мере соот­ветствует преобладавшим в то время подходам (идея "возрождения ленинских истоков", "очищения" социализма от сталинских извраще­ний и т. д.). Естественно, в настоящее время эта идейно-методо­логическая парадигма вряд ли может нас удовлетворить.

Наиболее глубокая аналитичная характеристика общественно-по­литического, социально-психологического контекста "оттепели" да­ется в упоминавшейся уже монографии Е.Ю.Зубковой "Общество и ре­формы". Кроме исторических исследований, нужно отметить и ряд работ публицистического характера, -- из них выделяются глубиной анализа труды Ф. Бурлацкого, М. Гефтера и А. Стреляного.

И все-таки, несмотря на появление довольно обширного круга пуб­ликаций об этом периоде, в настоящее время назревшей потреб­ностью исторической науки стало создание обобщающих трудов по истории "оттепели", где в комплексе характеризовались бы эконо­мические, социальные, политические, культурные и психологические процессы.

Это необходимо не в последнюю очередь потому, что недостаточная изученность рассматриваемого периода, преобладающая политизированность имеющихся трактовок породили весьма различные и даже прямо противоположные оценки его, - в особенности деятельности–Н. С. Хрущева. Так, если в "либерально-демократической" публицистике Хрущев рассматривается преимущественно как антисталинист, выдающийся реформатор, провозвестник "перестройки", то ав­торы "национал-патриотического", фундаменталистского направления расценивают его как безответственного политика, положившего на­чало упадку нашей державности.

ПРЕДПОСЫЛКИ И ХАРАКТЕР ПРЕОБРАЗОВАНИЙ ПЕРИОДА "ОТТЕПЕЛИ"

Ключевой проблемой изучения послесталинских преобразований является вопрос об их предпосылках, движущих силах и характере. Это, в свою очередь, в существенной мере позволяет отрефлектировать динамику и результаты реформ. Уже говорилось, что в имеющихся публикациях отсутствуют обобщающиеся характеристики периода "оттепели", предлагаемые же объяснения нередко страдают односторонностью. Так, высказывается мнение, что сталинский режим к 1953 г. находился в состоянии кризиса, тупика, что и определило переход нового руководства к реформам.

Из зарубежных публикаций такая точка зрения проводится в упоминавшейся работе М. Геллера и А. Некрича, наиболее же последовательно она излагается в обобщающем труде итальянского историка Д. Боффы. Тезис о кризисе сталинского режима однозначно проводится в ряде публикаций Е. Аксеновой и Ю. Зубковой.

Представляется, что все названные авторы в своем анализе гиперт­рофируют реальные общественно-исторические тенденции. Тоталитар­ная система, имевшая, разумеется, объективные границы своего развития, к концу сталинского периода являлась еще весьма жиз­неспособным организмом. Во всяком случае, для большинства совре­менников сложившиеся порядки представлялись закономерными и дос­таточно эффективными, что доказывалось -- в их представлении -- победой в войне и успешным послевоенным восстановлением. Труд­ности же и противоречия советского режима воспринимались преиму­щественно как "отдельные недостатки", а отнюдь не как пороки всей системы.

Высказывается также мнение о значительном недовольстве широких масс, существенном и даже решающем воздействии этого фактора на политику правящих кругов после смерти Сталина. Одним из первых такую концепцию обосновал в статье "Народ и власть" (1956 г.) известный 1917 года А. Ф. Керенский, до конца своей жизни внимательно анализировавший общественные процессы в России.

Конечно, массовые настроения оказывали определенное воздействие на политику властвующей элиты, но лишь косвенно и опосредованно; народ же в то время в основном народ "безмолвствовал". Исключени­ем стали массовые выступления узников ГУЛАГа в 1953 -- 1955 гг., которые, бесспорно, ускорили переход к массовому освобождению политических заключенных. Прямые же выступления против произво­ла, в защиту своих прав (вроде событий в Новочеркасске 1962 г.) были все же весьма редким явлением и вряд ли могли стать решаю­щим фактором политических процессов.

Особое значение для перехода к преобразованиям имели, видимо, политические настроения властвующей элиты, бюрократической но­менклатуры. Социальный интерес этого основного привилегированного слоя нашего общества состоял в том, чтобы сохранить свой со­циальный статус, полученный в годы сталинского правления, и вместе с тем избавиться от страха репрессий, получить необходи­мую социальную стабильность. Это, как нам представляется, во многом объясняет поддержку номенклатурой хрущевских преобразова­ний, в том числе и в экстремальной ситуации борьбы с "антипар­тийной группой" летом 1957 г. а затем - предпосылки последующей изоляции Хрущева и его отстранения от власти в 1964 г.

Таким образом, реформы периода "оттепели" были ограниченными и непоследовательными и осуществлялись в атмосфере острой борьбы за власть, в противоборстве различных группировок властвующей элиты, что в существенной мере сказывалось на динамике преобразований.

БОРЬБА ЗА ПОЛИТИЧЕСКОЕ ЛИДЕРСТВО И АЛЬТЕРНАТИВЫ

ПОСЛЕСТАЛИНСКОГО РАЗВИТИЯ

В публикациях последнего времени неоднократно отмечалось, что борьба за власть после смерти Сталина характеризовалась наличием внутри правящей элиты различных группировок, выдвигавших опреде­ленные альтернативные варианты осуществления назревших общест­венных преобразований. Правда, по поводу реальной расстановки сил в правящих кругах высказываются неоднозначные суждения, что и неудивительно, если принять во внимание их преимущественно ап­риорный, гадательный характер, что объясняется отсутствием дос­товерных источников.Так, Р. Медведев рассматривает политическую борьбу 50-х гг. через призму смены трех "триумвиратов". По его оценке, после смерти Сталина, в марте -- июле 1953 г. доминировал "триумвират"–Берия -- Маленков -- Хрущев; с июля 1953 по 1955 г. --–"триумвират" Хрущев -- Маленков -- Булганин; и наконец,–применительно к 1955 -- 1957 гг. правомерно говорить о–"триумвирате" Хрущев -- Булганин -- Жуков.

В называвшейся статье М. Гефтера высказывается предположение о наличии в первые месяцы после смерти Сталина особой политической платформы Берии -- Маленкова. В его трактовке, она включала та­кие важные новации, как курс на ускорение развития группы "Б", облегчение положения крестьянства, начало критики "культа лич­ности", меры по смягчению международной напряженности. (Маленков в одном из своих выступлений выдвинул тезис о невозможности по­беды какой бы то ни было стороны в атомной войне). По оценке М. Гефтера, предложения Берии -- Маленкова носили более радикальный в сравнении с хрущевскими преобразованиями характер и вместе с тем, принимая во внимание концентрацию власти в их руках, могли бы осуществляться более последовательно и взвешенно. В понимании этого автора, названные деятели стремились к утверждению "об­щества полицейского социализма", где осуществлялись бы назревшие экономические преобразования при условии сохранения незыблимой авторитарной власти. С этой позиции победа Хрущева в борьбе с Берией имела неоднозначные последствия, в какой-то мере заблоки­ровала более прогрессивный вариант общественных преобразований.

По-иному трактуется расстановка сил в правящих кругах после смерти Сталина в работе известного философа А. П. Бутенко. По его оценке, применительно к этому моменту правомерно было бы вести речь о борьбе Хрущева, Маленкова и Берии, каждый из которых опирался на определенные социально-политические силы: соответственно -- на партийный аппарат, государственный аппарат, карательные органы.

Если в статье М. Гефтера речь шла о платформе Берии -- Маленко­ва, то в некоторых публикациях определенные, далеко идущие за­мыслы по преобразованию нашего общества связываются с Берией. Это явствует в частности, из опубликованных в настоящее время ранее секретных материалов июльского (1953 г.) Пленума ЦК, где рассматривалось "дело Берии". Здесь ему, наряду с другими обви­нениями, инкриминировалось стремление к "реставрации капитализ­ма" и, в частности, намерение ликвидировать колхозный строй. Эта версия подтверждается таким участником событий, как В. М. Молотов, суждения которого приводятся в книге писателя Ф. Чуева, много лет общавшегося с этим "ближайшим соратником вождя".

Наиболее последовательно позитивная, даже крайне апологетическая трактовка деятельности Л. П. Берии проводится в недавно появив­шихся мемуарах его сына -- известного конструктора-ракетчика. Как утверждает мемуарист, "мудрый политический деятель, прекрас­ный аналитик и выдающийся организатор, просто умный и талантли­вый человек явно не вписывался в команду беспринципных кремлевс­ких деятелей ... дерущихся за оставленное наследство... Перест­ройка оказалась всего лишь неудачной реализацией идей, выдвину­тых за три десятилетия до "исторического" Пленума 1985 года".

Некоторые авторы, признавая наличие определенных реформистских стремлений еще до утверждения у власти Хрущева, связывают их преимущественно с Маленковым. Так, по мнению патриарха американской советологии Р. Такера, Маленков представляет одну из наиболее интересных фигур послесталинской истории России, а краткий период его политического лидерства представляет своего рода прообраз "перестройки". В частности, как считает Р. Такер, своеобразие политики Маленкова выражалось в том, что он вслед за Сталиным делал ставку на государственный аппарат, в то время как Хрущев -- на партию.

Весьма подробно реформаторские замыслы Г. Маленкова рассматрива­ются в статье Л. А. Опенкина, который также приходит к выводу, что в результате победы Хрущева в борьбе за политическое лидерс­тво была отсечена более радикальная альтернатива реформистских преобразований российского общества.

Определенную специфику политических позиций Хрущева и Маленкова признает также Е. Зубкова, которая обращает внимание на то, что в выступлениях первого акцент делался на организационные факто­ры, в суждениях же второго -- на экономические интересы. ВМесте с тем этот автор выступает против преувеличений этих различий, не считая возможным настаивать на особой, более радикальной в сравнении с хрущевской альтернативе общественных преобразований. В большей мере особенности "полической платформы" Маленкова прослеживаются в статье Е. Зубковой, опубликованной в журнале "Политические исследования".

Как и в случае с Берией, наиболее позитивная, апологетическая характеристика деятельности Маленкова содержится в мемуарах его сына. Этот автор является одним из немногих, кто пытается выявить социальную подоплеку борьбы за лидерство в советской элите после смерти Сталина. Согласно его трактовке, в тот период произошло столкновение трех социально-политических сил: технократов, партократов и представителей карательно-репрессивных органов. Наиболее прогрессивный характер носили взгляды первой группы, которую как раз и возглавлял Г. М. Маленков. Победа партократов во главе с Н. С. Хрущевым заблокировала возможность радикальных преобразований, привела к реализации худшего варианта послесталинского развития.

Значительное вниамние в публикациях последнего времени уделяется "политическому кризису" 1957 г., вызванного противоборством Хрущева и "антипартийной группы". Имеются различные суждения о характере и значении этого политического конфликта. Так, в одной из статей Е. Зубковой высказывается мнение, что в ходе этого противоборства не было определенного размежевания консерваторов и реформистов -- скорее, преобладала борьба за власть независимо от определенных политических программ. В статье другого автора,–Н. Барсукова, отмечается, что критика Хрущевым позиций "антипартийной группы" носила во многом односторонний, гипертрофированный характер и игнорировала рациональные моменты в ее суждениях. На конструктивные элементы в позиции противников Хрущева указывает в воспоминаниях и входивший в "антипартийную группу" В. М. Молотов. В частности, по его словам, оппозиционеры выступали не против целины, а против ее чрезмерной распашки.

Авторы ряда публикаций отстаивают мнение о неоднозначных последствиях победы Хрущева над своими политическими противниками в 1957 г. Так, по мнению С. Попова, разгром "антипартийной группы" подавление "консерваторов" привели к устранению единственной в то время политической оппозиции, что послужило импульсом для усиления волюнтаристских тенденций в политике Хрущева . Аналогичные подходы прослеживаются и в публикации–Ю. Аксенова и Е. Зубковой, которые утверждают: "Добившись устранения оппонентов, Хрущев, казалось бы, развязал себе руки. На деле же получилось иначе: борьба за власть на данном этапе подчинила судьбу прогрессивных преобразований. От руководства были устранены не только противники, но и некоторые наиболее сильные, с точки зрения возможной конкуренции, соратники: так, по решению Пленума ЦК в октябре 1957 г. был смещен с партийных и государственных постов–Г. К. Жуков".

Своеобразная оценка значения конфликта с "антипартийной группой" выдвигается в упоминавшейся статье М. Гефтера. Как и в 1953 г., по оценке данного автора, с победой в этом противоборстве Хруще­ва была отсечена определенная, - более прогрессивная альтернатива общественных преобразований. По мнению М. Гефтера, в случае ус­пеха противников Хрущева, они -- в союзе с Г. К. Жуковым -- вы­нуждены были бы осуществлять назревшие общественные преобразова­ния в более взвешенной форме.

Соц. сфера

К концу 50-х годов произошли изменения в со­циальной структуре общества, что отразила проведенная в 1959 г. Все­союзная перепись населения СССР. Выросла численность жителей страны: в 1959 г. она составляла 208,8 млн. человек против 190,7 млн. в 1939 г. Освоение природных богатств восточных районов привело к росту населения Западной Сибири, Восточной Сибири, Дальнего Восто­ка. Доля горожан составляла 48%. Увеличилась численность рабочих в общем составе населения, сократился процент сельских жителей и кол­хозного крестьянства.

Были осуществлены мероприятия по повышению благосостояния на­рода. Для подростков устанавливался 6-часовой рабочий день. Для ос­тальных рабочих и служащих он сокращался на два часа в субботние и предпраздничные дни. В июле 1956 г. был принят Закон о государст­венных пенсиях. В соответствии с ним размер пенсий для отдельных категорий граждан увеличился в 2 раза и более. Началось постепенное осуществление программы повышения заработной платы низкооплачи­ваемым группам рабочих и служащих. Была отменена плата за обучение в школах и вузах.

Увеличились масштабы жилищного строительства. Ускорению его темпов способствовала индустриализация строительных работ, исполь­зование в домостроении сборного железобетона. Были разработаны но­вые принципы застройки жилых микрорайонов, сочетающие жилые комплексы с культурно-бытовыми учреждениями. Во второй половине 50-х годов почти четвертая часть населения страны переселилась в но­вые квартиры.